Сторонники белорусской стабильности с некоторой усмешкой задают вопрос в адрес их оппозиции: а где ваша программа? И ее отсутствие воспринимается как слабость.
Проблема заключается в том, что у белорусской оппозиции а) не может быть программы, б) она (программа) никакого отношения к собственно оппозиции не имеет.
Дело здесь вот в чем. Во-первых, чтобы появилась программа, альтернативная той, которую реализует власть, нужна структурированная оппозиция. В Белоруссии ее нет. По той же причине, по которой ее нет и в России. Ее тщательно зачистили, а любой росток, который пробивается через асфальт, косят и закатывают катком. Причина очевидна — безальтернативность курса заложена в саму систему власти и управления. Пресловутая стабильность подразумевает полное отсутствие любых оппонентов.
Уже поэтому крах любого подобного режима всегда приводит к вакууму. Идейному в первую очередь. А тут начинаются причинно-следственные цепочки: нет идеологической базы — нет проекта будущего — нет программ и планов. В итоге — рефлексивное управление по разгребанию текущих проблем, благо любой рухнувший режим оставляет их после себя немеряно.
Собственно, для того оппозиция и нужна — чтобы иметь запасной вариант для страны. План «Б». Упал метеорит — динозавры вымерли, но жизнь на Земле не прекратилась, потому как где-то там, под ногами, всегда ютились млекопитающие. Вот они-то и стали доминировать в постдинозавровом мире. Просто потому, что они были.
Второй момент, который тоже нужно понимать в свете приближающегося обвала нынешней белорусской власти (в России системно все будет происходить ровно так же, хотя в силу существенно иных размеров и неоднородности территории и населения локальные события будут происходить во многом и даже зачастую иначе, чем то, что мы видим прямо сегодня). Так вот, второй момент — белорусская оппозиция даже теоретически не может претендовать на звание национальной. Она только сейчас начнет структурироваться и формироваться. А в обстановке рухнувшей национальной власти любая белорусская оппозиция будет ориентирована на один из внешних источников силы и ресурсов. То есть — любой, кто придет к власти в Белоруссии после Лукашенко, объективно будет коллаборационистом. Про-европейским, про-пекинским или про-кремлевским, неважно. Важно, что не про-белорусским. Оставим исчезающе малый шанс на то, что этот четвертый вариант все-таки возможен, но в реальной жизни, скорее всего, это так и будет красивой гипотезой.
А у коллаборациониста нет и не может быть своей программы. Он — проводник чужой. Поэтому после краха режима Лукашенко (а скорее всего, параллельно с ним) произойдет короткая (или затяжная) схватка под ковром между внешними игроками, по итогам которой белорусам предъявят их нового спасителя. А уж он-то и будет выполнять ту программу, которую ему напишет победитель этой подковерной схватки.
Кстати, возможен и сирийский (или ливийский) сценарий, где однозначного победителя среди внешних сил не будет. А потому мы вполне можем увидеть как разделенную Белоруссию, так и формально единую, но власть будет представлена ставленниками разных внешних сил и борьба из-под ковра перейдет в партер. Суть это не меняет.
Именно поэтому у сегодняшней белорусской оппозиции нет и не может быть программы. И вот эту часть мы в России должны отсматривать весьма внимательно, так как, повторюсь, сугубо системно мы после катастрофы режима Путина будем проходить точно через такой же сюжет. Своей оппозиции у нас нет, и по той же причине — ее банально истребляют. А раз так — то все, что вылезет на поверхность «после Путина», будет примерно такого же качества и уровня. Пророссийских там не будет в принципе. Как явления. На первом этапе, а скорее всего и на втором, — точно.
Анатолий Несмиян, блогер, аналитик
Источник: