Заочные дебаты 2-ух русских политиков проявили, как связан один из их — и как волен иной.
В борьбе за власть одолевает жизнь.
Сергей Шелин
Обозреватель
ИА «Росбалт»
Не все усвоили, что лишь опосля пробы отравления Алексей Навальный из просто оппозиционера, пусть и самого известного, перевоплотился в единственную российскую кандидатуру Владимиру Путину. Поточнее даже и не опосля самой пробы, а когда неоспоримо обвинил в ней главу нашей державы. Чем бы Навальный ни управлялся — эмоциями либо расчетом, — отныне политики остались вдвоем.
И уже выяснилось: в крайние полтора месяца рядовой россиянин почаще задумывался о Навальном, чем о Путине. ФОМ раз в неделю спрашивает у собственных собеседников, какие из недавнешних событий им запомнились. И, начиная с конца августа, о отравлении Навального упоминают почаще, чем о делах Путина. Три раза это отравление (нареченное девятью–одиннадцатью процентами опрошенных) даже выходило на 2-ое пространство в общем перечне, опережая, к примеру, анонсы пандемии. А текущие деяния Владимира Путина набирали только 1–3% «голосов».
Означает, нет больше смысла гласить, как будто Навальный (со знаком ли «плюс» либо «минус») занимает недостаточно места в мозгах граждан, чтоб приравниваться со старенькым вождем. Уже довольно. Дело за дебатами. И они состоялись.
Вряд ли кто-то их планировал. Но в YouTube сразу возникли: подробнейшее интервью Юрия Дудя с Алексеем и Юлией Навальными и претендующая на направленную на определенную тематику сенсационность беседа Андрея Ванденко с Владимиром Путиным — «о семье, детях, внуках и личных радостях».
Предпочтения аудитории YouTube известны, и я не стану придавать очень огромного значения тому, что у навальновского видео практически 14 млн просмотров, а у путинского — всего 200 тыс. с маленьким; что под первым чуток не миллион лайков и сотки тыщ объяснений, а под вторым комменты отключены, счет же дислайков и лайков (первых — больше) идет лишь на тыщи. Это любопытно, но не судьбоносно. Путинские фаны добирают свое в телеке, куда Навальному хода нет.
Лучше сравним по существу. Ведь сюжеты обоих интервью очевидно идентичны. Путин говорил о личном. Навальные — тоже: ведь что быть может наиболее личным, чем покушение на жизнь?
1. Начнем со стиля общения с интервьюерами.
Дудь с Навальными на «ты» и искусно организует беседу как полемику равных — возражает, шутит, ловит на ошибках, дает политические советы и т. п.
И хотя «политическую» часть беседы считаю слегка доверчивой (в особенности со стороны сыплющего банальностями интервьюера), общий эффект силен. Обычные, раскрепощенные, располагающие к для себя люди, просто повествующие о полностью необыкновенных обстоятельствах. Много шутят, в том числе над собой, и практически не драматизируют.
Кроме остального, Навальный помнит о собственной репутации автократа и «второго Путина». Отсюда — отдельные его усилия, чтоб выйти из этого вида: охотно признается, что ошибается «по 30 раз в денек», что полностью может ляпнуть какую-нибудь чушь и т. д.
Что же до Ванденко, издавна уже ведущего ТАССовский сериал с «вопросцами Путину», то не так давно он поделился наблюдением: «Я глядел на реакцию Путина. Были моменты, когда мне чудилось, что он начинал раздражаться. В которой-то момент я стал выражать свое несогласие тем, что начал покашливать. И здесь он мне гласит: а не нужно тут похрюкивать. Я тогда сообразил, что нужно чуть-чуть сдать вспять, это все же проект ТАСС, вы все осознаете…»
Да, мы все сообразили бы и так. Но спасибо за дополнительное объяснение. А про «похрюкивание» — позднее.
Невзирая на присутствие интервьюера, Путин смотрится полностью одиноким. В то время как Навальный производит воспоминание человека из настоящей жизни, с которым иным настоящим людям есть о чем потолковать, глава Рф совсем не похож на потенциального собеседника. Хотя сам он задумывается по другому: «Мои друзья, которых я понимаю еще со школы, с института, вот молвят, что я фактически не обменялся. Им виднее со стороны. И мне бы тоже хотелось в особенности не терять вот, понимаете, человечьих свойств…»
Кое-где в дальнем школьном прошедшем существует для древних друзей Путин — обыденный некогда человек. Но не сейчас и не для современников. Навальный просто перечислял собственных друзей, а Путин не именовал по имени ни 1-го школьного компаньона.
2. Но зато упомянул тех, в чьем обществе повсевременно пребывает: «Обычно, сотрудники, до этого всего ФСО».
Это про тех, с кем он играет в хоккей. Но не только лишь. «Они со мной научились на лыжах кататься, на горных, там еще что-то…» Жизнь посреди сторожей так органична для вождя, что он и не задумывается о этом промолчать. Как и о спортивных наслаждениях, очевидно занимающих важное пространство в его делах. Рассказ о особенностях снежной корочки на сочинском горнолыжном курорте трогает богатством цветов и утонченностью восприятия.
И занимательно рифмуется с рассказом Навального о собственных спортивных упражнениях — постоянных пробежках, чтоб не потолстеть. Но там, где у Путина незапятнанная эстетика, у Навального — сугубая прагматика. Пробежки эти, по его словам, он не мог терпеть с каждым разом все посильнее, зато не плохая физическая форма посодействовала ему выжить опосля покушения.
3. Опосля чего же сходу охото сопоставить отношение заочных полемистов к личной сохранности.
Сопоставление впечатляет. Отравленный и чудом оставшийся в {живых} Навальный о каких-либо последующих мерах предосторожности гласит мимоходом и острит про охраняющих его германских полицейских — дескать, защищают не его, а тех, кому может не повезти оказаться рядом с ним.
А Путин, огражденный от угроз непробиваемой защитой, к теме сохранности обращается в собственном интервью минимум два раза и объясняет, что обыкновенному гражданину его не осознать: «Вы же не живете моей жизнью, не осознаете… Человек, когда далек от этого, он этого просто не замечает…»
Ради предосторожности он не именует по именам дочерей, отрешается сказать, сколько у него внуков, и в ответ на упомянутое выше застенчивое покашливание интервьюера гласит ему: «Напрасно вы хрюкаете».
4. Хотя {само по себе} упоминание близких совсем особенно для Путина и является, видимо, кропотливо обмысленной заготовкой, нацеленной на гуманизацию собственного вида.
Другое дело, что Юлия и Алексей Навальные, небезопасно это либо нет, говорят о собственных детях полностью свободно, не скрывают их имена, шутят про то, что Захар Навальный, увлекшись компьютерной игрой, не сходу выудил, что отца отравили, либо насчет того, что средства, скопленные мальчиком на девайс, изъяло русское правосудие. Притягательность их домашней жизни разумеется.
А Путину, обложившему себя запретами, приходится избегать какой бы то ни было конкретики: «Есть у меня внуки, они весьма отличные, сладкие такие. Я получаю огромное наслаждение от общения с ними. Мелкие, сладкие дети…»
Не говорим уже о том, что Юлия Навальная участвует в интервью на равных с супругом, только тактично избегая выражений на политические темы, а вот присутствие на видео рядом с Путиным, скажем, его дочерей так и остается невообразимым.
Потому разница не только лишь в возрасте вождей либо в цитируемых фильмах (у 1-го русских, у другого современных). С одной стороны — человек решительный и уверенно работающий, живущий понятной жизнью и говорящий на понятном языке. С иной — обитатель параллельной реальности, связанный ею по рукам и ногам.
По всем вышеназванным пт старенькый вождь проигрывает юному.
5. Но в конце заочного диспута любой должен разъяснить людям, для чего же они должны идти конкретно за ним.
Красота данной нам видеодискуссии в том, что прямолинейных рассуждений о борьбе за власть достаточно не много у обоих политиков. Навальный гласит, что возвратится домой и готов возглавить страну не на данный момент, так хотя бы и в 2036-м, когда ему будет шестьдесят. А Путин, не раскрывая деталей, докладывает о «убежденности в правоте собственного дела» и даже о «надеждах, которые люди связывают с моим пребыванием в той должности, в какой я на данный момент нахожусь».
Короче, одно желание править против другого такового же желания. И можно было бы сказать, что хоть в этом пт противники уравновешивают друг дружку, если бы не один аспект.
Навальный напирает на то, что его задачка — одолеть Путина. А Путин, который воспретил для себя произносить слово «Навальный», не может даже объявить собственной целью победу над ним. Он и в этом не волен.
Сергей Шелин
Источник: